Ведьмин родник

В любой местности из уст в уста передаются сказания и легенды, связанные с окружающей природой. Вот и жители Уразбаево могут поведать нам несколько таких удивительных историй. В полукилометре от села из-под земли, звонко журча, пробивается родничок с прохладной и чистой водой. Имя ему дали необычное — Ведьмин родник. Люди говорят, что с этим родником связано много необычных историй, одна из которых переносит нас в далекие сороковые годы двадцатого века.

Раннее февральское утро выдалось на удивление солнечным, хотя всего пару часов назад за окнами избушки бушевала метель, осыпая все вокруг колкими снежинками-ледышками. А утром вроде распогодилось, выглянуло февральское солнце, весело защебетали воробьи на ветвях спящей рябины.

Надо бы на почту сходить, письмо от сына с промысла получить, говорят, пришло все-таки письмо, как он там, люди толкуют — большим начальником стал, целым неф-тепромыслом заведует...

Собрался старик, оправил старенькие лыжи да натер их парафином, закинул в печку дров, наказал жене в полдень теленка напоить да сена корове принести, и вышел на крыльцо избы. На улице было солнечно, снег отдавал небесной синью, весело щебетали воробьи, грелись, подставляя бока еще очень слабому солнечному теплу.

Да, вот чуть еще — и конец зиме, солнце как уже греет, хотя только двадцатое февраля. С такими мыслями старик вышел за калитку и зашагал на север, в сторону Иткулово. Под ногами упруго хрустел наст, идти было легко, и даже как-то помолодел старик, вспомнил, как раньше по два раза в день ходили в соседнее село: днем — на почту, а ближе к вечеру — в клуб, как слушали рассказы председателя о светлом будущем. И вот оно, кажись, и наступило: нашли нефть, повсюду строятся нефтепромыслы, работают люди, дают стране так необходимое ей топливо. Вот и сын его где-то там, у берегов Агидели, работает на новом нефтепромысле... Старик остановился перевести дыхание, осмотрелся — красота! А вот и родник, значит — треть пути пройдена. Вдруг заметил, что у родниковой воды в какой-то веревке запутался зайчонок — бьет лапой, распутаться пытается, а веревка еще больше затягивается. Старик подошел, погладил зайца по голове, достал нож и перерезал веревку, освободив лесного зверя, поднял за уши, полюбовался на белоснежную шубку и отпустил косого. На горизонте стали появляться облака и небо затянуло серостью, как обычно бывает перед сильными снегопадами. Старик зашагал быстрее.

Как он и предполагал, на почте было письмо от сына. На свою малую родину сын сможет приехать только летом, и то на пару дней.

Ну что ж, вздохнул старик, раз родине так нужно, пусть будет.

— Ты куда собрался-то, старый? Смотри, какая метель с запада идет. Оставайся до завтра, — сокрушалась почтальонша Галия. — Заметет — заплутаешь, и поминай как звали.

— Да доберусь, да и сколько я ходил в метель, — видишь же, живой!

Выйдя на улицу, старик посмотрел на запад — совсем там потемнело небо, стало густым, свинцовым. Эх, какая метель идет, успеть бы, в поле попасть в метель страшное дело. Прогоняя дурные мысли, старик двинулся обратно, с неба начали падать первые легкие снежинки. Старика это совершенно не радовало, такие снежинки обычно перед зимней бурей бывают.

Пройдя полпути, старик остановился, чтобы отдышаться, за это время небо окончательно затянуло облаками, поднялся ветер, началась метель.

Скоро в пяти метрах невозможно было что-либо разглядеть. Старые следы давно замело, но старик знал, что находится недалеко от своего дома, так как с минуту назад он прошел тот самый родник, у которого сделал остановку и отдыхал утром. Огляделся и вдруг понял, что не понимает, куда идти, вокруг кружила метель, била в лицо крупинками льда.

Внутри все сжалось, он как никто другой понимал — это конец, выйти из метели живым — редкое везение. Но не привык он так легко сдаваться, не в его это правилах. Прошло несколько часов, а старик все плутал и плутал в этой бесконечной метели.

Обессиленный, он остановился, встал на колени, израненное осколками кружащихся в воздухе льдинок лицо его горело огнем, руки потеряли чувствительность.

Вот и все, подумал старик, а ведь говорила Галия — не ходи, заметет, погибнешь, не послушал... Старик закрыл глаза, в памяти, словно немой фильм, пронеслись картины его жизни: беззаботное детство, юность, проведенная в глухих лесах на лесозаготовках, свадьба, назначение начальником лесхоза... Как они тогда рассекали на санях по этой самой степи, тройка лошадей, впряженная в сани, и звон колокольчиков...

Вот какая ты, смерть, подумал старик, открыл глаза и вдруг услышал те самые колокольчики, будто бы рядом неслась по степи та самая тройка лошадей. Но кто в такую непогоду удумал гнать коней по полю, не может такого быть. Да нет же, вот колокольчики, и перезвон их все ближе. Старик поднялся и вдруг увидел в пяти метрах от себя тройку лошадей, впряженную в сани. Три белых коня словно светились слабым фосфорным светом. Он стал для старика светом надежды, который всегда ждет человек, попав в безвыходную ситуацию. Старик, все еще не веря своим глазам, нашел в себе силы подойти к саням. Увидев его, конь заржал, топнул ногой, встряхнул гривой, сбрасывая с нее налипший снег, зазвенели колокольчики.

Старик заглянул в сани, в них никого не было. Обессиленный, он упал в них, и тут же кони понесли его по степи куда-то вдаль. Старик лежал в санях, кони несли его в неизвестность с неимоверной скоростью. Он закрыл глаза и просто слушал звенящие колокольчики.

Вдруг звон прекратился, и старик услышал: «Ну чего ты, старый, разлегся, вставай, приехали, вон жена уже вся измучилась, говорили же тебе — оставайся на почте, а мне из-за тебя коней по степи в ночь гонять. Ты только давай дальше сам, мы на краю деревни, придется тебе самому метров сто пройти, нельзя мне в село».

Старик повернулся в сторону голоса, но никого там не было... А голос был: «Ну все, давай, и варежки свои не забудь, мне чужого не надо, а они у тебя добротные, овчина. Да не благодари, много вас таких спасла уже... Да и ты доброе дело сделал сегодня днем, уж и забыл, а я видела. Все, иди, сейчас метель еще злее станет, а мне в село нельзя, нельзя... не...»

Старик оглянулся, но тройка уже пропала, словно и не было. А может, он сам в бреду, теряя сознание, вышел к своему дому, как знать. Дома его ждала заплаканная жена. Старик быстро разделся, испил травяной чай у горячей печки, так и уснул с чашкой недопитого чая в руках. А утром его разбудили первые солнечные лучи. И начался новый день. А где-то там, далеко-далеко, топнул ногой белогривый конь, и разлетелся по степи веселый звон маленьких колокольчиков.